Герой романа Рэя Брэдбери «Вино из одуванчиков» однажды подумал, что «центр мироздания – кухня, все остальное вращается вокруг нее…» Не знаю насчет мироздания, но вот Театр вкуса Юрия Макеева точно вращается вокруг кухни. Она не просто часть сцены, она место, где встречаются артисты и зрители. И в этом театре все очень вкусно и очень весело.

– Готовить я начал, не соврать, лет с восьми. Очень уж хотелось порадовать маму пирогом, но первый блин, то бишь пирог, вышел комом. А лет в одиннадцать уже кормил большую семью. Мы тогда переехали из Москвы в сельскую местность, где мама и мой брат фермерствовали. Готовить учился у мамы, да и дядя с удовольствием вставал к плите. Мы как-то копались в родословной, и оказалось, что моя прабабушка была шеф-поваром в маленькой ресторации в городке Кулебаки Нижегородской губернии. Так что, выходит, повар я наследственный.

Когда мне было пятнадцать, мы вернулись в Москву. Я учился в школе, а вечерами работал в китайском ресторане. Начал с мытья посуды, был помощником повара, поваром, официантом, барменом. В семнадцать лет стал младшим менеджером ресторана. Это был 97-й год, и заработок у меня был раза в четыре больше, чем у директора нашей школы. Одновременно закончил колледж гостинично-ресторанного бизнеса в Царицыне.

Когда поступил в ГИТИС, и судьба, и интересы круто изменились. Стал актером, работал в театре, снимался немного в кино. Потом попал в театральные проекты английского режиссера Деклана Доннеллана. Режиссер-постановщик и художник были англичане, а актеры – русские. Доннеллан поставил «Три сестры» и «Двенадцатую ночь», и с этими спектаклями я объездил весь мир: Новая Зеландия, Австралия, Северная и Южная Америка, Тайвань и практически вся Европа. Это позволило увидеть мир и поработать с очень интересными актерами. Мне всегда хотелось иметь свое дело. Я не мечтал о масштабных проектах и в 2002 году открыл маленькое кейтеринговое предприятие. Начиналось с того, что друзья, зная, что я умею и люблю готовить, часто просили помочь с пикниками, вечеринками, но не простыми, а с приставкой «арт», то есть надо было и людей вкусно накормить, и развеселить их от души. А дальше сработало «сарафанное радио». Например, нам заказывали кейтеринг в итальянском стиле. И мы брали за основу комедию дель-арте: маски Арлекино, Коломбины – и, обыгрывая эти образы, готовили тот же ризотто на глазах у публики, рассказывая, что к чему. Из арткейтеринга со временем выросла наша антреприза, но лишь в 2008 году мы осмелились назваться театром.

Еще во времена поездок с Доннелланом я искал, каким должен быть кулинарный театр. За границей много семейных ресторанов с традициями, вещами «из семьи», создающими непередаваемую атмосферу. Вообще не зря рестораны часто сравнивают с театром. И я нашел примеры. В Италии два актера создали спектакль – они готовят и общаются с людьми. Получался именно спектакль, с фабулой, а не ток-шоу. В Нью-Йорке один актер переодевается в старушку и печет на сцене пироги, как это делала его бабушка. На его спектакли ходят толпами, записываются заранее. А в Испании есть кулинарный цирк, к ним невозможно попасть. Они используют еду как выразительное средство и через приготовление пищи рассказывают свою историю.
Примерно на тех же принципах строится и наш Театр вкуса. Мы тоже всё выстраиваем на живом общении, на интерактиве, мы видим, чувствуем и понимаем реакцию людей. И если градус общения снижается, мы тут же стараемся его поднять.

В прошлом году Театр вкуса стал официальным партнером Международного театрального фестиваля имени А.П. Чехова. Нам дали гектар земли в Коломенском, и мы построили гигантский шатер, в котором молодые художники и фотографы вывесили свои работы, посвященные театру и еде. Там мы три месяца соседствовали с французами. Сначала это был Конный театр Зингаро, потом театр Цирк Иси, он нам ближе: там режиссер и камерная семейная труппа. Мы подружились. Они сказали, что в Париже ничего похожего на наш театр нет, и пригласили в гости. Жаль, из-за волокиты с документами поездка сорвалась. Но как импровизация на французскую тему у нас родился спектакль «Мим-кафе». Мы создали этакий ресторан дуралеев. По сюжету – это один день жизни кафе, в котором работают четыре мима. Всё готовится на виду, кухня – вот она. Атмо-сферу Франции мы передаем музыкой, угощаем всех французскими блюдами. В какой-то момент зрители активно включаются в игру, превращаются в гостей кафе, в котором все работники немые: мы объясняемся мимикой, жестами, что-то пишем на доске. Фишка в том, что, общаясь между собой, как посетители кафе, зрители часто выдают перлы, которые мы тут же обыгрываем. Такая вот инсталляция с импровизацией.

Зритель у нас в основном семейный, есть детские спектакли, но они рассчитаны и на взрослых. Все становятся участниками спектакля, каждому уготована роль, о которой он и не подозревает. В спектакле «Рататуй» мы взяли фабулу известного мультика, у нас мышата спасают ресторан от влиятельного критика. Все зрители превращаются в мышей: маме нарисовали усики, и у папы усики. Детям так нравится! Мы живем в мегаполисе с его бешеным темпом, где, увы, утрачиваются семейные ценности, теряется контакт с детьми. Карьера, бизнес, претензии, «пусть мой ребенок учится в Оксфорде»... А ему, может, этот Оксфорд и не нужен. Ему в детстве нужны мама и папа... У нас в «Школе повара» родители попадают впросак, смущаются, волнуются. Дети смеются и помогают им. Вот оно, счастье!

Чтобы испечь хлеб, надо минимум два часа, но зрители входят в такой раж! Спрашивают: а можно в тесто добавить оливки? Можно! А вяленые томаты и базилик? Валяй, добавляй, пробуй! Это – поиск, так рождается фьюжн. И двух часов не хватает, спектакль затягивается. Все уже перемазались тестом, смеются, шутят, всем весело. А каким вкусным кажется приготовленный собственными руками хлеб...

В театре я и актер, и режиссер, и повар. Со мной работают выпускники ГИТИСа и молодые повара, которых я заразил творческим подходом к работе. В прошлом году решил собрать свою студию. Бросил клич: «Ребята, кому интересен театр, кому интересно поварское искусство, кому вообще нравится творить и выдумывать, приходите к нам!» И мы сделали спектакль – признание в любви к поварам, на которых мы чаще всего не обращаем внимания. Это в Европе на поваров ходят, о них пишут, это целый пласт национальной культуры, как, например, во Франции. У нас потихонечку, очень медленно к этому тоже идет. Нам захотелось признаться в любви к этим людям, к их умелым рукам. И мы придумали спектакль про руки. Взяли музыку Вивальди «Времена года», и получилась интересная история. В итоге тема раскрылась шире, это было уже признание в любви к человеку.

Мы маленький театр, нас никто не спонсирует. И вдруг нашелся человек, которому мы понравились. Он предложил нам подвал в центре города, у него там был склад. Мы посмотрели, нам понравилось, и мы выкупили у него право аренды. И впятером за полтора месяца сделали вот это помещение: полукруглое, со своей маленькой арт-историей – здесь когда-то был красный уголок и снимался фрагмент фильма «Кортик». Тут все наше, все из наших домов и семей, фотографии, вещи.

Это еще один шаг по дороге, по которой мы хотим идти далеко и долго. Нас просят – мы делаем. Московское правительство попросило устроить что-нибудь на День города, мы работали на Театральной площади, народ веселился. Или вот Фестиваль «Пивное застолье», который проходил в рамках ежегодного фестиваля пива в Лужниках, где в барбекю-соревнованиях принимали участие команды поваров из 14 ресторанов. А Гран-при получили мы, Театр вкуса, хотя в нашей команде, в отличие от соперников, лишь я один был профессиональным поваром. Мы брали не одним артистизмом и награду получили за приготовленные блюда. Все продукты запекали в фольге, поэтому все у нас получилось нежным – и мясо, и овощи, и птица. Первое конкурсное блюдо я готовил из рибай-стейка, тигровых креветок, птицы, свиной шейки и ребрышек новозеландских ягнят. Второе – из куска свиной шейки, нафаршировав его свежими овощами. Сделал шпажки с овощами в виде парусов, и получился некий корабль, который мы подали на длинной доске. Так мы и приплыли к Гран-при.

Мне вообще интересна культура барбекю. Если в ресторане повара работают за стеной и мы их не видим, то гриль хорош тем, что, как правило, открыт для обзора и есть возможность для живого общения. Любое барбекю – это уже шоу. Достаточно добавить хорошей музыки, выдумать костюмы и всем вместе ловить кайф.

Театр хорош, когда он живой. В Москве огромное количество театров, причем в основном драматических. В нашем лице появляется новый пласт лицедейства, этакий площадной театр: уличные артисты, жонглеры, скоморохи, циркачи. Мы занимаемся своим делом, не наживой, не ищем сиюминутной выгоды. Но стараемся пробиться, ищем своего зрителя. У нас история с длинной перс-пективой. Изначально театр наш вышел из кейтерингового бизнеса, но мы ушли из него, ушли от денег. Иногда устанешь, и опускаются руки – быть голодным художником невесело. Но мы в ответе за тех, кого позвали в эту лодку...

Из книги отзывов Театра вкуса: «Удачи вам! Никогда не опускайте руки и крылья!»